Прощай, империя! Здравствуй, Русь!

События в «Норд-Осте» развеяли мыльный пузырь постбольшевистской России, страна вступила в новую, абсолютно новую эпоху. Ясно, что надо осмысливать архитектуру реального настоящего, а нам, русским, осознавать, каким будет наше государство и будет ли оно вообще!

Нужна ли нам, русским, Империя? Кому нужна Империя? Этот вопрос даже не возникает, хотя на него никогда не давали ответа. Кто-нибудь толком, без истерик, без припадков, без дешёвого пафоса объяснит, зачем русским — ободранному, обворованному народу, — нужна империя, обязательно Империя, всенепременнейше Империя.

Мне безумно грустно, когда я читаю издания русских патриотов. Сплошные лозунги — «расширить присутствие», «не сдавать ни пяди советского геополитического пространства», «вытеснить Америку», «напомнить о мощи», «не допустить сепаратизма». Очень хорошие лозунги, но кто будет сражаться? Кто воевать и отстаивать будет? Вы по России ездили? 15 миллионов алкоголиков, 3 миллиона наркоманов, миллионов 25 просто пьяниц, миллионов 15—20 патологических бездельников и социальных иждивенцев, которые не хотят работать, трудятся от случая к случаю за бутылку. В семьях, как правило, один ребёнок, как правило, его растит, кормит и поит одна мать, отцы зачастую или пьяницы, или сидят, или просто бросили семью.

Женщина сейчас в России почти единственный стабильный трудовой ресурс, потому что им уже отступать некуда — детей кормить надо, только на них держится ещё экономика. А ведь ещё надо рожать, вот и рожают одного, а потом растят, на второго нет времени, работать надо. Пенсионеров 35 миллионов, то есть на двух-трёх условно трудоспособных (мужчин, женщин трудоспособного возраста) один пенсионер. Условно, потому что к этим трудоспособным относятся и вышеупомянутые наркоманы, алкоголики и патологические бездельники. В Канаде, например, сейчас на одного пенсионера 5 работающих, и это их сильно беспокоит, а у нас…

Я не хочу здесь вдаваться в пространные рассуждения, почему так получилось, почему мы после «совка» в наследство получили столько человеческого мусора, но вкратце придётся и об этом сказать, дабы никто не смог меня упрекнуть в том, что я приписываю перечисленные пороки русскому народу. Нет, нет и нет — наоборот, этот, с позволения сказать, человеческий материал к русскому народу не имеет ни малейшего отношения, хотя соответствующая запись в паспорте у многих стояла (стояла потому, что после 1 января 2003 года уже и её не будет). Это болото, продукт кропотливой селекции и воспитания «советского человека», того, у которого вытравили национальное самосознание, уважение к труду, уважение к разуму, вытравили веру в Бога, вытравили душу, любовь, справедливость. Ломали через колено, гнобили, убивали самых лучших, самых честных, самых достойных. Лучших крестьян на Руси в 30-е годы назвали кулаками и уничтожили. Выдвинули комбеды, комитеты бедноты то есть, — это означало, что деревенская гопота, пьянь и бездельники получили власть.

Помните, как описывает принцип раскулачивания Шолохов в «Поднятой целине»?

«— И ты понимаешь, товарищ рабочий, как он нам сердце полоснул? Зубами, как кобель в падлу, вцепился в хозяйство, возвернувшись домой... И начал богатеть, несмотря на наши предупреждения. Работал день и ночь, оброс весь дикой шерстью, в одних холстинных штанах зиму и лето исхаживал. Нажил три пары быков и грызь от тяжелого подъема разных тяжестев, и все ему было мало! Начал нанимать работников, по два, по три. Нажил мельницу-ветрянку, а потом купил пятисильный паровой двигатель и начал ладить маслобойку, скотиной переторговывать…

— Ты короче, — нетерпеливо попросил Давыдов.

…Давыдов сжал губы, потемнел:

— Чего ты нам жалостные рассказы преподносишь? Был партизан — честь ему за это, кулаком стал, врагом сделался — раздавить! Какие тут могут быть разговоры?»

А потом писатель описывает делёж кулацкого имущества;

«На Титковом базу, где Яков Лукич распределял конфискованную кулацкую одежду, до потёмок стоял неумолчный гул голосов. Тут же, возле амбара, прямо на снегу разувались, примеряя добротную кулацкую обувь, натягивая поддевки, пиджаки, кофты, полушубки. Счастливцы, которым комиссия определила выдать одежду или обувь в счет будущей выработки, прямо на амбарной приклетке телешились и, довольно крякая, сияя глазами, светлея смуглыми лицами от скупых, дрожащих улыбок, торопливо комкали свое старое, латаное-перелатаное веретье, облачались в новую справу, сквозь которую уже не просвечивало тело».

Нам нет основания не верить, что так и было, что автор возводит поклёп на советскую власть, ведь как раз за это произведение Шолохов получил Сталинскую премию, был обласкан, а повесть была включена в школьную программу. С тем же рвением и в городах были уничтожены самые активные и энергичные люди. В высшие учебные заведения закрывался доступ талантливым (русским в особенности) юношам и девушкам, зелёный свет был для лиц с хорошей «пролетарской» биографией, из «бедноты», а уж детям кулаков, интеллигенции, ремесленников дорога была заказана. По такому же принципу формировалась и управленческая прослойка. Конечно, и среди пролетариев были способные люди, однако огромный пласт русских людей, у других народов составляющий цвет нации, был угнетён и частично уничтожен. Создавался стереотип, что-де главным носителем нравственности и духовности, и, главное, активности являлись бомжи и социальное дно. До сих пор подобный подход доминирует в национально-патриотической среде, сбивая с толку настоящие креативные русские слои.

Этот краткий экскурс в недавнюю историю я сделал совсем не для того, чтобы обличить в очередной раз советскую власть, нет, но для того, чтобы читатель понял, что мы имеем сейчас. Ведь эта гопота и пьянь, облагодетельствованная Советами, никуда не делась, наоборот, в благоприятных условиях именно их потомки стали составлять большинство населения. То, к чему стремилась большевистская селекция, сейчас нашло своё полное выражение в нынешнем человеческом составе граждан России, и особенно, как ни печально, среди русских, потому что в отношении русских подавление самостоятельности, активности проводилось особенно жестоко и тщательно.

Вот отсюда и социальный материал, который мы имеем, голосующий за бутылку, за грошовую прибавку к пенсии, за обещания, за право бездельничать. Голосующий за тех, кто у нас есть ныне у власти, во всех долах и весях необъятной России. Всё происходит почти всегда одинаково — самый «перспективный» кандидат обещает, обещает, обещает — в какой-то момент у толпы создаётся впечатление, что вот он придёт в Думу, законодательное собрание, станет мэром, губернатором и опять произойдёт торжественная раздача халявы. У этих «избирателей», видимо, срабатывает рефлекс, сладкая память дележа чужого добра, описанная Шолоховым, засевшее в генной памяти наследство от родителей. Какой национальности эти люди — вроде как бы русские, но это не актив, а скорее гигантский людской пассив.

С этим социальным материалом не империи удерживать, а тем более создавать и завоёвывать. Империи — это когда есть народ, нация, обеспечивающая над кем-то превосходство, а этот наш балласт ещё надо заставить работать. С теми, кого уже не заставить, сделать так, чтобы они не мешали другим становиться русскими. Откуда, как вы думаете, в испытывающей огромный недостаток кадров стране черпается такое невероятное количество милиционеров, гаишников, пожарников, таможенников, чиновников, в общем — всяких проверяющих и разрешающих? Понятно, что ни один приличный человек не пойдёт мародёрствовать в эти органы. Редчайшие исключения подтверждают правило. А там именно люди с психологией мародёров, ведь не прожить взрослому мужику с семьёй на их зарплату, это, в общем-то, ясно. Там мародёры, нацеленные на то, чтобы обобрать, украсть. Во время войн если вычислялись мародёры, их уничтожали на месте все воюющие стороны, ибо это ни при каких обстоятельствах не пригодный материал для ведения боевых действий, а лишь только разлагающий фактор для всех. Эти люди, кстати, тоже потомки и продукты социалистической селекции, развращённые микроскопической, но властью, которую им советская система давала над людьми. Вот поэтому и стремилась и стремится туда всякая дрянь, и нет у этой швали ничего святого, только рефлекс урвать. Не с этой ли вонючей человекообразной жижей воевать и укреплять собрались, господа ура-патриоты? Только вот не надо в качестве аргументов приводить тезисы, мол-де заставим. Из-под палки не то что их, а и нормальных людей воевать не заставите.

Главная работа у нас одна: спасти нацию, спасти то, что ещё можно по крупицам наскрести в России, пока окончательно не угас наш народ. Вот это работа не на один десяток лет. Наверное, должно смениться одно, два, а то и три поколения, прежде чем восстановится нормальный внутринациональный баланс. И это как раз та работа, которая вообще не имеет никакой альтернативы, ведь уже в Британской энциклопедии за 1997 год высказывается прогноз, что в России при нынешней тенденции к 2030 году останется около 60 миллионов человек. Попробуйте угадать, сколько среди них будет русских? Конечно, можно сегодня последнюю энергию русских израсходовать на какую-нибудь войнушку в Чечне, причём скорее всего она закончится безуспешно, поддержать россиянских вождей, так сказать, в их имперских проявлениях, потешить свой патриотизм. Только это будет последнее, что мы сделаем перед тем, как кануть в лету. Вот это, наверное, как раз нынешним управителям России и нужно.

А дальше? Мы уже видим перспективы этого дальше, когда русские замещаются представителями других этносов на исконно русских территориях, причём они, эти этносы, занимают ключевые позиции и знают, что дальше делать. Некоторые патриоты пугают нас вариантом Косова или Македонии. Не будет, дорогие господа, у нас в этом случае ни того, ни другого. Там была Сербия, и власть в общем в Сербии в руках сербов, а в Македонии македонцев, и буза албанская развивалась на периферии. А вот у нас нет пока у русских России, и вот это самое главное. Нам некуда будет бежать. Это и будет конец, каюк, значит, а не Косово.

Самое главное — понять, разобраться, какая Россия нам нужна, какую Россию мы любим, что есть главное, что нужно сохранить, чтобы сохранилась Россия. Да, вот именно, что такое Россия для нас, русских? Вопросы эти задавались часто, но вразумительного ответа не припомню, единственное, что приходит на память, это про то, как умом Россию не понять, поэтому, наверное, придётся попробовать дать этот ответ сейчас. От этого ответа и будет зависеть, что делать. При всей кажущейся сложности постановки вопроса ответ будет прост: под Россией мы, русские, понимаем нашу Родину, наш исторический дом, где мы хозяева, где живём мы, русские. Дом, такое понятие, где живут близкие тебе люди, где ты чувствуешь комфорт, для этого этот дом обороняют. Русские, Вы чувствуете комфорт в Россиянии? Вам не кажется, что власть нас подавляет. Кто-то скажет про границы РФ, что это и есть Россия. Тогда, для примера, вы считаете Дагестан Россией или нет, а Ингушетию, а Кабарду, а Туву, не говоря уже о Чечне? Ответ очевиден. Причём очевиден он и для тех же тувинцев, ингушей и других. Там Россия, а здесь Кабарда, Чечня, Тува и т. д. Однако сегодня мы встали перед совершенно чёткой перспективой утраты ключевых ролей для русских именно на исконных землях, не говоря уж о всяких Ингушетиях. Этот процесс может продлиться ещё лет 10—15 и всё, финита.

Пора бы, наконец, осознать, что наше государство — это не территория, а народ, нация, реализующая свою государственную волю. Если на какой-то территории нация живёт, а волю осуществляет кто-то другой, то это того, другого, государство и есть, что мы сейчас и имеем в нынешней Россиянии. Поэтому главное для нас, русских, — власть, власть и только власть на своей земле, на своих территориях, создание своего, русского государства. И желательно расстаться с этими окраинами, дать им независимость. Потому что сам факт наличия этих национальных субъектов даёт, во-первых, выходцам оттуда с полным правом перебираться в Россию, расширяя свой ареал расселения, а во-вторых, даёт основание нынешней верхушке в России оставаться у власти и продолжать геноцид русских. Для нас, русских, нынешняя власть в России — это система тотального подавления русского национального самосознания, истребления русского духа, которое в конечном счёте, при сохранении тенденции, приведёт к трансформации этнических русских в социальные низы. Этот процесс пока только в стадии оформления, хотя уже заметен результат, но через 10—15 лет он будет оформлен и окончательно закреплён. Иного результата нынешняя политическая конструкция, порождающая соответствующую идеологическую логику, дать русским не может.

В самом деле, по аргументации идеологов режима, если мы живём в одном многонациональном, федеративном государстве, мы как бы все граждане и нации равны. А с учётом того, что режим обеспечивает подавление проявлений русского национального самосознания — якобы для обеспечения этого самого равноправия народов, — всё на самом деле выглядит логично. Империя повёрнута против нас, мы в этой империи завоёванный народ, это-то хоть ясно? Если ура-патриоты сейчас упрекнут меня в том, что-де, как придём к власти, всё поменяем — спешу сообщить, к этой политико-географической конструкции не придём. Не пустят! Ни кремлёвские сидельцы, ни эти самые федеративные народы. Вместе они сила. Дилемма проста: либо, если русские национальные силы готовы признать выход этих субъектов из России, тогда их народы не препятствуют нам и мы вместе сносим режим, либо мы никогда не приходим к власти и обречены, немного подождав, вообще остаться без Родины. Но и тогда Россияния всё равно развалится, но уже без нас, русских, и без шансов для нас на национальную реконструкцию. Поэтому вопрос надо ставить просто – мы даём этим республикам независимость, мы, русские националисты, готовы признать за этими народами такое право, а они признают наше право вернуть себе власть в России и, может, даже помогают нам в этом.
Конечно, этот развод будет со всеми этими народами по-разному, кто-то останется, чья энергетика нам не опасна, какие-то границы при разводе мы пересмотрим, а кого-то отделим сами. Это процесс не механический, но связанный с желаниями и возможностями как этих народов, так и нас, русских. Всем, кто испытывает ностальгию по империи, надо выбирать, что дороже: мы, русский народ, или мифическая Империя, в которой мы являемся завоёванным народом. Важно понять: в новом мире географические границы и административные играют ой как мало роли, и будь мы поумнее, управление бывшими республиками будет даже более эффективным и, главное, в интересах России, чем когда они в составе Империи. Хотя всё это некоторым, может быть, и будет трудно вдолбить, ведь сказано же классиком про две беды России — дураки и дороги, дураков в виде ура-патриотов много, тем не менее вдалбливать придётся. Иного не дано.

У нас же здесь в России будет очень, очень много работы, чтобы выкарабкаться из той бездны, в которой мы оказались. Нам нужно будет лечить свой народ от алкоголизма, от иждивенчества, от инфантилизма, от ненависти друг к другу наконец. Бесчисленное стадо бывших мародёров из бывших госорганов надо будет как-то научить работать, кого-то придётся изолировать от людей. Мы должны будем отучить людей ждать халявы, а это будет очень тяжело, как избавить их от наркотика. Вообще придётся всех научить уважать друг друга, любить и ценить. И всё это мы должны сделать не из-под палки, время-то уж прошло, а в первую очередь примером, мудрой политикой и кропотливой каждодневной работой, и выкарабкиваться, выкарабкиваться, выкарабкиваться.

Здравствуй, Русь. Очертания первых шагов

И последнее: как будет происходить организация новой русской власти после падения режима? Хоть это огромная тема, но контуры хочется обозначить. В первую очередь надо понять, что развал системы может произойти одномоментно. Россия такая страна, где качественные изменения накапливаются и потом реализуются обвалом. Катализатором обвала может быть всё что угодно, ещё один Бараев, дефолт или обнародование каких-то чудовищных фактов и злодеяний режима. Это ведомо только Господу. Но затем будет, видимо, несколько месяцев, в течении которых у власти будет пребывать или какая-то директория, или временное правительство, — очень слабое, неавторитетное и малолегитимное образование наподобие Временного правительства 1917 года, ведь нынешний режим устроен так, что политическое поле вокруг него выжжено и некому будет перехватить полноту власти и удержать существующую систему. Вот к этому периоду истинные русские патриоты должны быть готовы. Надо быть готовыми к созыву Учредительного Собрания, не допустить в это собрание никого из врагов русского народа и там заложить будущее устройство нашей Родины, нашу национальную конституцию.

Там будет наше русское будущее, и туда мы должны идти с ясным пониманием того, где мы находимся и что мы имеем. И очень важно не допустить туда всяческих горе-ура-патриотов и других шизофреников. Эти люди на самом деле никак не переживают за судьбы своего народа, а только стремятся к собственному самоутверждению через пафос и безумные призывы. Истинные русские патриоты и националисты — это те, кто смотрит в глаза правде, а реалии этой правды оставляют очень мало оптимизма. И как назвать тот первый период русской национальной власти — не знаю, санация, а может, реанимация. Важно понять, что самое главное — отбросить все фантомы и мифологемы царизма ли, большевизма ли и строить новую нашу страну исходя из интересов русских людей, а не тщеславия правителей. Мы ещё найдём наши главные слова, но вера в Бога, любовь к ближнему и стремление к справедливости должны помочь нам вернуть нашу землю.

Очень часто в патриотической среде говорят про проект, новый проект, а он прост: русская поговорка гласит — потерявши голову, по волосам не плачут, вот пора уже расстаться с этими волосами, чтобы сохранить голову. Поэтому я говорю: здравствуй, Русь, Руссия!


P. S. Надутые и чванливые «совки» всех возрастов, иногда мнящие себя русскими патриотами, после этой статьи, наверное, предадут анафеме те идеи и тот проект, которые я в ней изложил, но что им до русских! Эти люди — продукт, нет, не эпохи, а конструкторского бюро, созданного в 1917 году, потому-что эпоха не отрицает появления людей мыслящих и с живой душой, болеющих за свой народ, а изделие, даже в человеческом обличии, не имеет души, оно имеет программу. Ведь только если любить свою Родину сердцем, душой, как мы любим и близких своих и родных, то и примем мы её любой и не обязательно великой, и народ мы наш примем таким, каким он есть, не приписывая ему того, что он уже давно почти потерял. Нам только ещё всё предстоит, многое, многое в прошлом и совсем не нашем прошлом!